75 лет назад, 3 мая 1946 г., начался Токийский процесс – международный трибунал над японскими военными преступниками.
В свете этой даты прискорбно видеть, что слова официального представителя МИД России Марии Захаровой об опасности размещения американских ракет средней и меньшей дальности в Азиатско-Тихоокеанском регионе вызвали бурную реакцию среди читателей японских СМИ.
В частности, один из них заявил, что в Японии следует разместить не простые ракеты, а непременно ядерные, в количестве не менее 500 штук: «А если сможете, то и ударьте! Превратите Россию в море огня!» Другой полагает, что подобные резкие фразы неуместны, поскольку Япония даже в этом случае проиграет столкновение. По его мнению, Японии вообще пора рассчитывать лишь на собственные силы: «Гражданам нужно исправлять своё пацифистское настроение на более решительное».
В новейшей истории Японии был значительный отрезок времени, когда нацию удалось-таки пропитать этими самыми «решительными настроениями». О том, к чему привели тогда подобные призывы и к каким безднам можно скатиться, если потакать низменным инстинктам, рассказывает заместитель директора Института государства и права РАН, писатель, сенатор Международной ассоциации прокуроров, с 2000 по 2021 г. зам Генерального прокурора РФ Александр Звягинцев.
– В первой половине декабря 2000 г. мировые СМИ сообщили, что в Токио заседает интернациональный трибунал, который расследует преступления, совершённые армией Японии во время Второй мировой войны в отношении «comfort women» – женщин, которых принуждали к сексуальному обслуживанию военных.
«Мы обвиняем!»
Этот трибунал был организован по инициативе неправительственных организаций и был поддержан целым рядом женских групп из шести азиатских стран, находившихся во время войны под военной властью Японии.
На заседание трибунала прибыло 60 женщин из Китая, Восточного Тимора, Индонезии, Нидерландов, Северной Кореи, Филиппин, Южной Кореи и Тайваня. Они рассказали о совершённых в отношении них сексуальных преступлениях. На этом необычном процессе присутствовало более тысячи человек.
В заседаниях приняли участие юристы, взявшие на себя роль общественных судей. Они заслушали свидетельские показания жертв «сексуального рабства», которое, как было установлено, санкционировало японское правительство. Обвинители поставили целью установить ответственность высших военных чинов японской армии, включая императора Японии, за совершение преступлений против женщин. Вот что им удалось выяснить.
Мир против японских генералов. История Токийского процесса Подробнее
Классификация жриц любви2
От навыков владения сексуальными техниками и внешних данных (женской красоты) зависели будущее каждой представительницы древнейшей профессии. Девушки в публичных домах могли быть:
- Гейшами — это не проститутка в обычном понятии этого слова. Такая женщина умела устраивать чайные церемонии, петь и развлекать гостей, с неё было очень интересно беседовать. Секс с ней мог произойти исключительно с её согласия. Таких спутниц могли себе позволить только представители высших слоев общества. Какими обладали качествами гейши? Читаем дальше по ссылке!
Женщины, которые не смогли достичь высот в своем искусстве, становились дзёро (куртизанками), у них существовала своя градация рангов.
- Агэ-дзёро считались профессиональными куртизанками. Перед ними шли хаси-дзёро и т.д.
- Отмисэ-дзёро — так назывались девушки, которые не регистрировались официально, но оказывали интимные услуги мужчинам.
Перспективная идея?
Во время войны в специальных борделях для японских солдат, по разным данным, находились от 200 до 400 тыс. женщин из Китая, Кореи и других стран. Так называемые «станции утешения», а иначе – полевые бордели, начали открываться ещё в 1930-е гг. В 1932 г. генерал-лейтенант Ясудзи Окамура обратился к командованию с планом об организации для армии публичных домов. Мотивировал он своё предложение тем, что японские солдаты массово насилуют женщин, а в процессе заражаются от них венерическими заболеваниями. Да и у местного населения из-за этих актов усиливаются антияпонские настроения. Идею одобрили в высших японских кругах, и по всей Азии стали появляться «станции утешения».
Первую «станцию» открыли в Шанхае. Японские военные власти планировали иметь одну сексуальную рабыню на каждые 30 солдат и офицеров. Объявления, вывешенные японцами на улицах, обещали «работу для девушек», им предлагалось стать «санитарками особого типа» за приличные деньги. «Работа особого типа» оборачивалась заключением в борделях. И выбраться из этого капкана было невозможно.
Секс-рабыни для солдат императора. Как Япония платит за старые грехи Подробнее
Историяi
Решить половые проблемы японских мужчин вызвалась династия Токугава. В 1617 году сегуны династии приняли решение создать особый квартал в городе Эдо (древний Токио). Название этого района означает «Поле тростника» — Ёсивара.
В эпоху Эдо окна домов в кварталах красных фонарей выделялись зеленым и голубым цветом, их называли зеленой беседкой или синими палатами. Постепенно, подобные районы появились и в других крупных городах островного государства.
Постепенно, выявились наиболее популярные и респектабельные «зоны релаксации»:
- Симабара существовала в Киото.
- Симмати была открыта в Осаке.
В этих местах японец при помощи звонкой монеты мог рассчитывать не только на женщину неописуемой красоты, но и на экзотические виды полового акта.
Японский публичный дом приглашал на работу только лучших представительниц прекрасного пола. Они должны были владеть самыми изощренными техниками секса, о которых простые обывательницы не имели никакого представления. Ночная бабочка или Юдзё могла высушить морской огурец и надеть его на половой орган клиента.
В таких заведениях мужчина мог испытать целую гамму эмоций от искусства сэппун — японской техники поцелуя.
Это были не обычные района, как в той же Европе. Здесь мужчина мог достичь максимальной гармонии после проведенной ночи.
В древних кварталах красных фонарей были не только девушки. Комедийные исполнители, танцоры, певцы, модники, художники и прочие представители подобных профессий были вовлечены в данную отрасль.
«Кромешный ад»
Рядовой оплачивал входной билет, который стоил 5 иен, для офицеров развлечение обходилось дешевле – за билет просили всего 2 иены. Девушки жили в нечеловеческих условиях – им приходилось обслуживать по 20–30 солдат в день, а после роста популярности борделей это число достигло 50–60. Время работы борделей строго регламентировалось, также указывалось максимально возможное время нахождения солдата с девушкой – сначала оно составляло 30 минут, потом было уменьшено до 10–15 минут… С девушками «работали» врачи, которые должны были контролировать их здоровье, но они не отличались ни профессионализмом, ни милосердием. Наоборот, многие доктора сами насиловали тех своих «подопечных», что были поздоровее.
«Станции утешения» размещались, как правило, в обычных бараках, обнесённых колючей проволокой. В комнатах не было ничего, кроме циновок и раковины. Чтобы забыться и не сойти с ума от ужаса и унижений, многие девушки из «станций утешения» воровали у солдат опий, некоторые пытались покончить с собой: горстями ели лекарства, вешались на полотенцах и своей одежде. Вот слова кореянки Пак Ен Сим, история которой стала достоянием общественности: «Японские солдаты все как один бросились на меня, как злые звери. Их было десять. На следующий день – уже тридцать… Если кто-то из женщин пытался сопротивляться, то немедленно следовало наказание: били ногами, кололи ножом. Или, если «проступок» был велик, рубили мечом голову… Походный бордель был кромешным адом. Каждый день под грохот снарядов и бомб я была вынуждена удовлетворять сексуальную похоть десятков японских солдафонов. Почти все женщины, угнанные в походные бордели, погибли от заболеваний, избиения и бомбёжки».
«Даже ниже скотов». Самые жуткие опыты на людях проводили японцы Подробнее
Охота на женщин
Кстати, именно корейские девушки считались особо ценным «товаром» – они хорошо говорили по-японски, потому что с 1910 г. Корея была японской колонией. Кореянки были абсолютно бесправны. Тем не менее японцами поначалу создавалась своего рода информационная завеса. Когда из жительниц Кореи начали формировать «добровольные» трудовые отряды, было обещано, что они будут работать на ткацких фабриках, секретарями в вооружённых силах, медперсоналом. Но очень скоро настали времена, когда обещаниям уже верили немногие. Поэтому на «станции утешения» угоняли девушек, встреченных на улицах или захваченных в их собственных домах. Вот рассказ японца Иосимы Сеити: «Я был охотником за кореянками в походные бордели для полового развлечения японской солдатни. Туда под моим командованием угнали 1 тыс. корейских женщин. Под надзором вооружённых полицейских мы пинали ногами сопротивлявшихся женщин, отбирая у них грудных детей. Отбрасывая малышей, бегущих за матерями, мы насильно толкали кореянок в кузов грузовика, и в сёлах поднимался переполох. Мы посылали их, как груз, в товарняках и на судах. Бесспорно, мы не набирали их, а угоняли насильно».
В число будущих сексуальных рабынь попадали и маленькие девочки, и подростки. Большинству было 15–17 лет. Забирали всех, даже неместных. Например, угнанной оказалась гражданка Нидерландов, которой пришлось провести несколько лет в борделе до освобождения острова Ява в 1945 г.
Набравшись опыта от немецких нацистов, японцы на этих «станциях» стали использовать «медицину» для контроля за рождаемостью. Широко применялся так называемый «препарат 606», содержащий в своём составе огромное количество мышьяка, – его применяли для прерывания беременности у «работниц». Среди эффектов этого препарата значилось провоцирование выкидышей, возможность развития бесплодия, смерть забеременевшей женщины…
В ботаническом саду в провинции Канвондо в Южной Корее был установлен новый памятник жертвам японского сексуального насилия. Скульптурная группа состоит из сидящей на скамейке секс-рабыни и стоящего перед ней на коленях с опущенной головой мужчины. В нем нетрудно узнать японского премьера Синдзо Абэ. Памятник называется «Вечное искупление». Фото: www.globallookpress.com
«Станции утешения» для японских солдат
Чуть ли не каждый день генерал-лейтенант Ясудзи Окамура получал все новые и новые доклады, в которых говорилось о преступлениях японских солдат. Чаще всего они обвинялись в изнасилованиях женщин на оккупированных территориях. Проблема обещала стать слишком серьезной, поэтому Окамура задумал создать специальные «станции утешения». По представлению генерала, они могли повлиять на «уменьшение антияпонских настроений, возникавших на оккупированных территориях, а также ради необходимости не допустить снижения боеспособности солдат из-за появления у них венерических и других заболеваний».
Обслуга из местных женщин
По первоначальному плану, на станциях должны были работать исключительно японки, причем добровольно. Но вскоре от этого отказались, поскольку мало женщин соглашалось на роль проституток. Поэтому пришлось привлекать к «обслуге» женщин с оккупированных территорий. Чаще все в роли «утешительниц» выступали кореянки, китаянки и тайваньки. Японки тоже присутствовали, но их численность была несоизмеримо меньше. Есть сведения о том, что в станциях находилось несколько женщин из СССР, а также некоторых европейских стран. Но это – единичные случаи.
Поначалу японцы старались наполнить военно-полевые бордели женщинами-добровольцами. Но их, конечно, категорически не хватало. Поэтому «обслугу» начали заманивать обманом. Девушкам обещали работу и неплохую зарплату. Но в итоге они становились не швеями, санитарками или уборщицами, а сексуальными рабынями. Когда дело встало на поток, то и эти уловки уже не помогали. Требовались более радикальные меры. Тогда вербовщики наведывались в деревушки и предлагали беднякам деньги за их жен, сестер и дочерей. После оформления сделки они становились собственностью Японии. Если же по каким-то причинам купить девушку не удавалось, вход шли угрозы и избиения. К тому же, качественный «товар» иной раз просто похищали. В общем, вербовщики как могли, старались выполнить свою работу, чтобы обеспечить японских солдат полноценным и комфортным «отдыхом». Но вскоре и этот ресурс оказался исчерпанным. Поэтому к «делу» решили подключить пленных женщин и девушек из концлагерей.
Вот что вспоминал японец Иосима Сеити из Общества чернорабочих «Ямагути»: «Я был охотником за кореянками в походные бордели для полового развлечения японской солдатни. Туда под моим командованием угнали более 1000 корейских женщин. Под надзором вооруженных полицейских мы пинали ногами сопротивлявшихся женщин, отбирая у них грудных детей. Отбрасывая двух-трехлетних детей, бегущих за матерями, мы насильно толкали кореянок в кузов грузовика, и в селах поднимался переполох. Мы посылали их как груз в товарняках и на судах в командование войсками западной части. Бесспорно, мы не набирали их, а угоняли насильно».
«Станции утешения» (еще их часто называли «Батальоном комфорта») позиционировались не только как «работные дома», но и как средство для защиты солдат от венерических заболеваний. «Бонусом» шел контроль количества изнасилований в захваченных населенных пунктах. Понятно, что ни одна из версий не могла оправдать похищение и обман женщин, девушек и девочек. Но население оккупированных территорий предпочитало молчать и не мешать японцам. Любые попытки помешать им жестоко карались.
Количество станций росло с пугающей скоростью. Например, только в одном Китае были созданы примерно три сотни военно-полевых борделей для японских офицеров и солдат. Количество станций в других странах точно неизвестно. По приблизительным подсчетам всего на территории Юго-Восточной Азии существовало более четырех сотен «Батальонов комфорта».
Как уже говорилось, идею «станций утешения» предложил генерал-лейтенант Ясудзи Окамура. Он объяснил своему начальству, что подобные заведения способны изменить антияпонские настроения, которые вызваны агрессивным поведением солдат Страны восходящего солнца. К тому же, станции могли уменьшить число заболеваний различными венерическими заболеваниями.
Начальство идею одобрило и поддержало. Станции решили поделить на три типа. Первый подразумевал полное подчинение военным, а за состоянием девушек следили профессиональные врачи. Второй вариант заключался в контроле со стороны частных лиц. Но при этом они сами находились в подчинении военных. Третий тип – самый редкий – представлял собой станции не только для военных, но и для простых японцев. Бывали даже исключения, когда разрешали пользоваться мужчинам других национальностей. Но это скорее исключение.
По идее, количество изнасилований теперь должно было если и не опуститься до нуля, то хотя бы стать не таким пугающим. Но на деле получилось иначе. Число изнасилованных китаянок, кореянок и женщин других национальностей стало лишь увеличиваться. Дело в том, что «станции утешения» являлись не бесплатными организациями. За встречу с «утешительницей» нужно было заплатить. Причем для многих солдат сумма являлась солидной. Поэтому они либо прибегали к насилию, либо находили места подешевле. И пусть они не являлись официальным, здесь существовала опасность для здоровья, солдаты рисковали, не желая тратить деньги. Для рядовых стоимость услуг составляла пять йен. А офицерам и капралам «утешительницы» обходились на три йены дешевле.
Добро пожаловать в ад
Женщины, которых насильно или обманом определили в категорию «пониженной социальной ответственности», жили в аду. Каждый день им приходилось обслуживать по нескольку десятков мужчин. Двадцать-тридцать клиентов считалось «халтурой». Обычно в день приходилось от пятидесяти до шестидесяти солдат. Работа станции была четко отрегулирована, вплоть до времени, выделенного на одного солдата. Когда сеть борделей только-только разворачивалась, на утешение военный мог потратить полчаса. Со временем, когда станции стали набирать популярность, из-за наплыва посетителей время урезали в два раза (в некоторых борделях и вовсе на «все про все» выделялось десять минут). Когда минуты заканчивались, солдат уходил из комнаты, а на его место тут же приходил другой. И так с утра до вечера. Часто у женщин не было и пяти свободных минут.
Вот воспоминания Иосима Сеити о буднях станций утешения: «Одну кореянку в сутки насиловали в среднем 20−30, даже более 40 японских офицеров и солдат, а в мобильных борделях — более 100. Многие кореянки трагически погибли из-за полового насилия и жестокого притеснения японскими садистами. Раздев наголо непослушных кореянок, они катали их по доскам с большими гвоздями, вбитыми вверх острием, и отрубали мечом их головы. Их чудовищные злодеяния превышали все человеческие представления».
Жизнь «утешительниц» напоминала пресловутый день сурка, в котором они просто пытались выжить. Конечно, чуть ли не каждая вторая не выдерживала заданный темп. Поэтому смертность в борделях зашкаливала. Официально все работницы находились под неусыпным контролем врачей. Но чаще всего этот «контроль» ограничивался изнасилованием подопечных. По статистике девять из десяти женщин страдали жесточайшей депрессией, которая выливалась в самоубийство или его попытку. К началу сороковых годов суицид для станций стал самым обычным, банальным делом, на которое никто не обращал внимания. Ради достижения заветной цели – расстаться с жизнью – женщины решались на различные ухищрения. Кто-то, например, выкрадывал у клиентов опиум, а у врачей – сильнодействующие препараты. Если же ничего раздобыть не получалось, то в ход шла собственная одежда.
Возраст «утешительниц» варьировал от одиннадцати до тридцати с копейками лет. Все они жили в идентичных условиях – деревянных бараках, в комнатах, рассчитанных на девять-десять человек. Убранство составляли лишь кушетки, раковина и циновка. Покидать свою «обитель» женщинам запрещалось. Тяжелые условия быта оказывали дополнительную нагрузку на психику. Депрессия, нервные срывы – все это стало обычным явлением, плавно перетекающим в суицидальные наклонности.
Но была и еще одна причина высокой смертности женщин. Японские врачи и ученые, набравшись опыта у своих немецких коллег, проводили различные медицинские эксперименты над «утешительницами». На первых порах они решили взять под контроль детскую рождаемость. Их главным оружием стал «препарат 606», который содержал в себе большую дозу мышьяка. И хотя в борделях строго следили за контрацепцией, порой в «шестьсот шестом» возникала необходимость, чтобы прервать нежелательную беременность у какой-либо работницы.
«Препарат 606» провоцировал выкидыши, мог повлиять на развитие бесплодия, мутацию плода, а также привести к смерти несчастной пациентки.
Кто в ответе?
Информация о «станциях утешения» стала достоянием общественности уже после печально известной Нанкинской резни. Фотографии военно-полевых борделей из Нанкина попали в прессу. Это вызвало первую волну возмущения. Японские власти на это отреагировали хладнокровно и цинично. Признавать факт существования «батальонов комфорта» они отказались.
Первые извинения прозвучали лишь в девяностых годах прошлого столетия. «Чести» удостоились выжившие женщины, а также семьи погибших «утешительниц». Но уже в 2007 году Япония пошла на попятную. Премьер-министр заявил, что фактов, доказывающих насильственное обращение с женщинами, нет. Это породило вторую волну возмущения. Оказавшись под давлением, он вскоре все же отважился признать факт нарушения прав человека на «станциях утешения». Однако ни о каком финансовом возмещении морального и физического ущерба речи не шло. Власти Китая, Кореи и других стран выступили с критикой японского правительства. На их сторону, кстати, встали США, Канада и Европарламент. Так появилась резолюция, которая призывала Японию взять на себя ответственность за все ужасные события того времени.
История одной кореянки по имени Пак Ен Сим стала достоянием общественности: «В 14 лет я была продана в ателье одежды в квартале Хупхо портового города Нампхо (у Корейского Западного моря) и работала там кухаркой, а к марту 1938 г. попала на японскую «реквизицию девушек… Японский рядовой полицейский насильственно конвоировал меня и 22-летнюю девушку в Пхеньян. В Пхеньянском вокзале, вижу, уже были 15 корейских женщин. Сначала в закрытом вагоне, а потом на машине увезли нас в китайский город Нанкин. Там было много японских казарм, а на улице Цзиньсюи – походный бордель, расположенный в трехэтажном доме. Здесь началась моя позорная жизнь сексуальной рабыни. Каждая комната была в размере 2×2,5 м, вокруг дома – заграждение из колючей проволоки».
Пак Ен Сим вспоминала, что в первый же день ее жестоко изнасиловали более десяти мужчин: «Японские солдаты все, как один, бросились на меня, как злые звери». А на следующий – их число выросло до тридцати.
Вот еще отрывок: «Если кто-то пытался сопротивляться, то немедленно следовало наказание: били ногами, кололи ножом. Или, если «проступок» был велик — рубили мечом голову… Походный бордель был кромешный ад. Через три года меня перевезли в Шанхай, а оттуда – в Рашу под Рангуном в Бирме. Там под именем «Вакахару» мне пришлось обслуживать японских пехотинцев и танкистов. Через два года опять перевезли практически на линию фронта – на границу Бирмы и Китая. Каждый день под грохот снарядов и бомб я была вынуждена удовлетворить сексуальную прихоть десятков японских солдафонов. Почти все женщины, угнанные сюда в походные бордели, погибли от заболеваний, избиения и бомбежки. Потом едва уцелевшие корейские женщины вместе с солдатами разбитой японской армии были направлены в лагерь для военнопленных в Куньмине Китая. Позже я вернулась на родину, но калекой – из-за болезни сердца и расстройства нервной системы по ночам мечусь в бреду. Каждый раз, когда поневоле вспоминаются те страшные дни, все тело дрожит от жгучей ненавистью к японцам. Я жила, не зная ни семейного счастья, ни радости матери-роженицы. Думая о своем злосчастном прошлом, в моей памяти воскрешает множество соотечественниц, которые на чужбине подвергались всяким мучениям и стали неприкаянными душами. Тем более что японское правительство бесстыдно устраивает всякие интриги, пытаясь скрыть свои преступления в тени истории. Я призываю совесть мира оказать давление на японское правительство, чтобы оно признало преступления прошлого, взяло ответственность за них, и постаралось компенсировать понесенные страдания невинных людей».
Не обошли вниманием станции утешения авторы книги «История Кореи»: «Стремясь скрыть от союзников свои преступления, японская армия во многих случаях уничтожала при отступлениях в 1943-45 гг. своих сексуальных рабынь, что является одной из причин того, что выжило среди них немного — в 1990-е годы было зарегистрировано около 200 бывших сексуальных рабынь в Южной Корее и 218 — в Северной».
Всего же за время существования в качестве инструмента для утешения через военно-полевые бордели прошло от пятидесяти до трехсот тысяч женщин из Китая, Кореи и Тайваня. Иногда мелькают и более внушительные цифры. Но позиция японского правительства до сих пор остается неизменной. Власти Страны восходящего солнца всеми силами стараются снять с себя ответственность за военные преступления прошлых лет.
Памятник женщинам для утешения в Корее
Заметая следы
Стремясь скрыть свои преступления, японская армия во многих случаях просто уничтожала при отступлениях в 1943–1945 гг. несчастных сексуальных рабынь. Когда город Сюньчен, расположенный неподалёку от Нанкина, был на время освобождён от японцев, китайцы обнаружили здание, в котором лежали обнажённые тела десятков китаянок, убитых японцами перед тем, как их выбили из города. Вывеска над входной дверью гласила: «Станция утешения великой императорской армии».
После Второй мировой войны инициатор создания «станций утешения» генерал Окамура был признан в Китае военным преступником, но благодаря защите китайского лидера Чан Кайши ему удалось вернуться в Японию.
Женский трибунал в 2000 г. напомнил, что Токийский международный трибунал 1946–1948 гг. не рассматривал факты сексуальных преступлений, хотя акты сексуального насилия, совершённые во время военных конфликтов, составляют «преступление против человечности», то есть являются военными преступлениями, подлежащими уголовному наказанию.
Токийский международный трибунал 1946–1948 гг. действительно не рассматривал как отдельное преступление насилие военных над женщинами. Правда, свидетельства того, что творили японские войска во время резни в Нанкине, звучали и приводились. И факты эти говорили о том, что имели место не просто эксцессы – выполнялась специально разработанная и одобренная государственная программа. Остаётся надеяться, что сегодня такое уже невозможно.
